Екатерина Сальникова: Смех без правил, но с принципами

Раньше адаптация была приблизительно одна на всех. Теперь и в этой сфере возможны варианты. Вот где пока еще цветет неформальная «многопартийность».

По каналу «Ностальгия» можно посмотреть старые советские «Вокруг смеха». Общая модель в той программе – умные интеллигентные люди смеются над идиотизмом реальности. И приглашают посмеяться других – подразумевается, тоже умных и тоже интеллигентных. Так было до перестройки.

По «Домашнему» до сих пор идут «33 квадратных метра», наследие постперестроечного периода. Там модель радикально иная. Сериальный формат, думается, не случаен. В нем предельно смикшировано наличие автора. Перед нами сами по себе придурки, «свои собственные», как сказал бы дядя Федор из бессмертного мультфильма «Трое из Простоквашино».

Постперестроечные придурки самоорганизуются в семейную ячейку – потому что большое общество как бы временно отсутствует

Постперестроечные придурки самоорганизуются в семейную ячейку – потому что большое общество как бы временно отсутствует. За пределами дачного участка царит первозданный хаос. По крайней мере, я так галлюцинирую, смотря «33 квадратных...».

С семейкой придурков, включая бабушку-трансвестита и сына-переростка, нам предлагают морально понарошку объединиться. Чтобы мы, умные и интеллигентные, побыли в чужой, а потому такой трогательной и забавной, придурочной шкуре. Свобода же, блин, наступила. А как ею воспользоваться умным интеллигентным людям (то есть, непрактичным и безденежным)? Ну, перевоплощением там заняться, маленького человека пнуть, но заодно и постичь.

«Зачем хлеба много покупать, когда гости приходят? Чтобы они мяса поменьше ели?» Тут смешна не сама мелочность, а «формулировка» догадки. Персонажам трудно выживать. Потому на ровном месте им мерещится, что у них есть прагматизм. А мы, живущие в тотально прагматичном мире, тем не менее, понимаем, что закупка хлеба – штука невинная, без подвоха. Мы смеемся пародии на прагматизм.

Данный тип придурков овеян гуманистическим уважением к человеку как таковому. Образы персонажей созданы умными людьми и предназначены для всех. То есть, и для людей, подобных умным авторам, тоже.

То, что подают сейчас в качестве юмора на РТР, рождено эпохой построенного капитализма начала 2000-х. Эта эпоха дала массам большой выбор продукции, уровень которой совпадает с нижней планкой самых скромных запросов.

Соблазнять более высокой планкой никто не собирается. Театр Евгения Петросяна идеально реализует принцип незадирания планки предложения. Для сдерживания уровня запросов.

Один мой знакомый киносценарист не понимал, как можно ждать – и дожидаться! – смеховой реакции на фразу «Жена пришла». А главное, он не мог понять, зачем Евгению Петросяну «работать» на смеховую реакцию в самом начале шутки, если весь юмор должен развернуться потом, дальше.

Хорошего юмора вообще не может быть очень много, уж не говоря о том, что комическая ситуация должна созреть. Но в театре Петросяна действует другой закон – надо дать людям наесться собственным смехом до отвала. В результате смеха тут заметно больше, чем смешного.

Повод для смеховых реакций не принципиален. Позволить смаковать развитие шутки – это все равно что индивидуальные ножи и накрахмаленные салфетки разложить в столовой. Нет, пускай зритель «Кривого зеркала» смеется, не осознавая, в чем, собственно, весь юмор и есть ли он вообще. С таким зрителем легче работать. Такой зритель будет благодарно смеяться, если персонаж обращается к нему, называя куском идиота и «педогадом» вместо педагога. Такой зритель будет заходиться в смеховой истерике от стишка «Математик тут? Тебе эллипсы не трут?»

Персонажи «Кривого зеркала» опять же придурки, но у них другая порода и, что главное, они адресованы зрителю тоже другой породы. Персонажами «Кривого зеркала» владеет рассудочное стремление быть придурками, потому что так удобнее. Проще находить себе нишу среди других придурков, проще достигать удовлетворенности собой и жизнью. Семейка «33 квадратных метров» и современное прагматичное общество – это две разные галактики. А вот действующие лица «Кривого зеркала» – психологическое и эстетическое производное прагматичного мира.

«Кривое зеркало» – это юмор тех, кто старается успеть за жизнью, не разбираясь, все ли ее ингредиенты следует догонять и присваивать. Внутреннее признание безальтернативности картины мира – принципиальная черта данного типа юмора.

Чем отличаются Бешеные Бабки от советских Вероники Маврикиевны и Авдотьи Никитичны? В тех читалось происхождение горожан позднего советского периода. Авдотья Никитична явно не до конца утратила связь с деревней, откуда, возможно, происходили ее родители. Вероника Маврикиевна явно претендовала не просто на «интеллигентность», а на связь с некими культурными и цивилизационными традициями, которым тесно внутри советского образа жизни и мышления.

У нынешних Бабок разные характеры, но примерно одинаковая степень удаленности от любых культурных традиций. Контраста внутри пары не получается, как и конфликта с реальностью. Обе Бабки – вне зависимости от предлагаемых обстоятельств – происходят из спальных районов какой-нибудь многоэтажной «дерёвни», равно удаленной от духа мегаполиса и от духа села. Ни там, ни там эта парочка никогда не бывала.

Пришедший и завоевавший Россию «Комеди Клаб» стал новым этапом психологического освоения той же современности. «Комеди Клаб» реализует свободу человека сначала думать, пускай быстро, а потом уже смеяться. По-крупному и по мелочи осмеивать жизнь, не опасаясь прослыть старомодным и мрачным неудачником.

Это юмор тех, кто впереди жизни. Юмор продвинутых, разборчивых, умных антиконсерваторов. Они знают, что, в отличие от политического радикализма, эстетический – всегда уместен.

Персонажи-авторы «Комеди Клаба» иронизируют по поводу идиотизма того мира, где так комфортно чувствуют себя персонажи «Кривого зеркала». Ирония идет не от имени абстрактных ценностей и осознанных идеологий, а от личностей.

Поэтому у них так хорошо получается юмор по поводу рекламы – это не дежурное брюзжание, а ироничное индивидуальное прочтение.

Поэтому «Комеди Клабу» так удаются непрямые противопоставления, вроде «компаративного анализа» Москвы и Питера. Особенно, когда в обеих столицах прохожие в одинаковых выражениях критикуют состояние города, только в Питере это делают коренные питерцы, а в Москве – гастарбайтеры.

Мода на юмор в стиле «Комеди Клаба» закономерна (фото: ИТАР-ТАСС)

Персонажи «Кривого зеркала» к новому идиотскому миру кое-как адаптировались и приняли его, несмотря ни на что. Зрителя приглашают сделать то же самое.

Персонажи-авторы «Комеди Клаба» очень хорошо в идиотском мире преуспели – но не посчитали это достаточным поводом принять сам мир.

Они знают, что другая жизнь возможна, необходима, и она где-то рядом. Подразумевается, что умным авторам «Комеди Клаба» соответствуют умные зрители. Они должны получать кайф именно от иронии по поводу окружающей действительности. В этом смысле, как ни странно, «Комеди Клаб» на новом витке нашей истории воспроизводит модель юмора, близкую программе «Вокруг смеха».

Мода на юмор в стиле «Комеди Клаба» закономерна. Во-первых, это единственный юмор со стилем. Его опознавательные знаки – предельная раскованность и реактивность, готовность ловить сиюминутные проявления бреда и абсурда, играть формами и смыслами, а не подавать репризы как недавно отмороженные котлеты. Современный перевод латинских афоризмов, прозвучавший в «Смехе без правил», – прекрасный пример неожиданного поворота в рамках известного жанра, когда сначала подразумевается издевка над античностью, а получается издевательство над современностью.

Во-вторых, у «Комеди Клаба» есть атмосфера целостного сообщества, которое больше, сплоченнее и мобильнее, чем театральная труппа. По сути, канал ТНТ с его юмористическими программами сделался сплошным десантом «Комеди Клаба».

В-третьих, «Комеди Клаб» возвращает культ авторства, не отказываясь от культа артистизма. А кто такой автор на юмористическом поприще? Человек, выступающий посредником между эпохой и ее смеховым началом. Когда есть такой посредник, кажется, что эпоха «схвачена» нашим юмором. Когда такой посредник не виден, кажется, что мы схвачены смеховой энергией эпохи. Последний вариант воплощается, например, в «6 кадрах» по СТС.

В целом же все чаще попадаются эпизоды в неюмористических программах, которые смотрятся как продолжение «Смеха без правил». Взять хотя бы сюжет «Галилео» о борьбе с кондитерским маком как сырьем для наркотиков (наркотики вообще становятся излюбленной темой для юмора). Булочки с маком подвергаются аресту вместе с покупателями, производятся тесты на содержание наркотических веществ в организмах, а в финале ведущий программы засыпает себе в рот полбанки мака, решая завязать с булочками... Или Владимир Познер во «Временах» зачитывает список реальных ответов на вопросы политической и культурной тематики вроде «Холокост – это такое место», «Хиросима и Нагасаки – наверно, что-то китайское»... Или молодая пара с ребенком в программе «Такси» уверенно кричит, что Маугли добывал у людей огненную воду, а не красный цветок. Когда не зашкаливает фантазия юмористов – зашкаливает сама реальность, как будто она неофициальный резидент «Комеди Клаба».